На встречу с владыкой меня пригласили прихожане московского храма вмч. и целителя Пантелеимона при ЦКБ № 1 ОАО «РЖД», где в течение 11-ти лет он был настоятелем. В этом году храм и приход отметили свое 15-летие. И нынешний настоятель храма иерей Сергий Елисеев, и все прихожане не скупятся на добрые слова, рассказывая о владыке Гурии. После беседы и просмотра слайдов о жизни Арсеньевской епархии владыка каждому из нас уделил внимание, дав мудрые советы, как поступить в той или иной ситуации. А затем ответил на несколько вопросов.

– Арсеньевская епархия – это сельская епархия. У нас всего два города и два поселка городского типа, где есть три психолога, которые занимаются противоабортной деятельностью, убеждают женщин отказаться от абортов. Мы проводим церковные крестные ходы «За жизнь», приглашаем волонтеров, в школах ставим плакаты, стенды на эту тему. Два с половиной года тому назад я рукоположил отца Владимира Абрамова. Он с семьей живет в селе, у них хозяйство свое. Замечательный, образцовый человек, любимый всеми. Вместе с другим священником раз в неделю он проводит беседы с врачами, медсестрами и с беременными женщинами. У самого отца Владимира 12 детей: 10 своих и 2 приемных. Он беседует с женщинами, которые хотят сделать аборт: «Вот у меня столько детей, я не ропщу, тружусь. Чем больше детей в семье, тем больше радости, и Господь помогает». У многих беременных есть житейские проблемы, но мы стараемся хоть немного им материально помогать. Мы даже собираем потом тех, кто рожает детей, передумав делать аборт. На такие встречи приходил главврач, так радостно было. Для всех радость, и для меня тоже радость. Помню, прихожу как-то в храм в воскресенье, стоит довольная Ольга Владимировна Васина, наш психолог кабинета предабортного консультирования, с ребенком на руках. «Твой?», – спрашиваю. Она говорит: «Нет, это не мой, но это мой первенец. Я крестной стала. Его родила первая женщина, которую я отговорила делать аборт». И таких мам в Арсеньевской епархии уже более четырех десятков.

– Наверное, мы пока еще не дозрели до этого, мы только начинаем. У нас мало кадров, у нас вообще всего мало, все убого. Весь Дальний Восток и Приморье были красной зоной, где выжигали всё и вся, где практически не было храмов, культурного и исторического наследия, ничего святого. Вот сейчас пытаемся все это зародить, но это очень сложно. Люди тяжелые на подъем, на милосердие. Даже если у них есть деньги, они не понимают, как и зачем их можно пожертвовать. Они не понимают, что их можно пожертвовать на добрые дела, на помощь убогим, на храмы Божии. Дети перестроечного поколения не получили понятия о исконно русских христианских ценностях. Им сейчас говоришь, а они не слышат. Смотрят и не видят. Сейчас мы пытаемся работать с детьми, чтобы с детства заложить фундамент, чтобы люди не отходили от Бога.

– Как к этому можно относиться? Конечно, положительно. Я считаю, что это – первый этап, а в дальнейшем аборт надо запретить категорически. Это узаконенное убийство, это страшнейший грех. Мне кажется, страшнее этого греха нет. Это не убийство врага, разбойника, плохого или хорошего человека, коммерсанта. Тут родной человек – мать (и отец в этом тоже участвует) сознательно и добровольно убивает своего ребенка. Поэтому я считаю, что это даже обсуждать не хочется, это просто надо запретить. А врачи – это наемные убийцы, которые убивают. Просто человек берет и говорит наемным убийцам: «Убейте моего ребенка». Мать при этом может так рассуждать: «Я с ним еще не знакома». Ребенка специально называют научными названиями «плод» и еще какими-то. Душа одного ребенка, одного человека важнее всего мира, потому что мира не будет, а душа останется навечно – или в раю, или в аду. Поэтому здесь обсуждать даже не стоит.

– Во-первых, абортов будет в миллионы раз меньше, во-вторых, они будут уже вне закона, и это уже будут трудности тех, кто их делает. А в-третьих, совесть людей, сделавших аборт, будет отвечать не только перед Богом, но еще и здесь на земле – перед законом, ведь они начнут понимать, что нарушили не только закон Божий, что самое главное, конечно, но и закон государства. Мы должны всегда жить истинно правильно – позитивом и добром. Если ребенка нашлепал в детстве, наказал каким-то другим способом, но он знает, что это справедливо (то есть по закону), то он никогда на тебя не обидится. А если его все время баловать, а потом перестать давать, потому что он стал наглым, то, конечно, он не привык к этой жесткости. Когда он становится взрослым и самостоятельным, исполняет то, что родители говорят, становится к своему совершеннолетию твоим другом, сподвижником, тогда с каждым годом надо давать больше и больше свободы. А у нас наоборот получается, мы с детства балуем, играемся, развлекаемся с ним, а потом пытаемся урезать, ужать его, а уже поздно.