В 2016 году Арсеньевской епархии исполняется 5 лет. В связи с этой круглой датой планируется выпустить цикл интервью под названием «Люди Арсеньевской епархии». Люди Церкви – кто они? Жизнь пройти – не поле перейти, но каждого человека ведет Божественный Промысел. Люди – это главное богатство, главное сокровище всей полноты Церкви и Арсеньевской епархии как её части.

Сегодня мы беседуем с иеромонахом Дионисием (Васильевым). 15 февраля 2016 года, в день Сретения Господня, иеродиакон Дионисий был рукоположен во священника. Батюшка живет в самой северной точке Арсеньевской епархии, до которой есть дорога – в посёлке Амгу Тернейского района.

– Родился в Украине, г.Кривой Рог Днепропетровской области. Бабушка была верующая, а мои родители – нет.

Однажды моя мама застала бабушку за молитвой и посмеялась над ней. Бабушка сделала ей очень строгое внушение и сказала: «Если ты сама не веруешь, не мешай другим». Она сказала это настолько серьезно и строго, что мама запомнила это на всю жизнь. Но на этом знакомство мамы с Православием закончилось. В то время это было непопулярно, да и невыгодно в каком-то смысле. По крайней мере, из всех родственников, которых я знаю, верующей была только бабушка.

В 1977 – 78 годах началась Байкало-Амурская стройка. По всей стране прошел клич, что набираются молодые специалисты, и мои родители решили сменить место жительства. Сначала поехал мой отец, потом мама со старшей сестрой и со мной.

Мы переехали сначала в п. Могот, Тындинского района, он находится примерно в 80 километрах от Тынды. Позже перебрались в саму Тынду, которая на тот момент еще не была городом, это был пункт строительных организаций. До сих пор районы Тынды носят названия находящихся там организаций и фирм. Например, наш дом находился в районе под названием МК-116 – «механизированная колонна 116». Рядом был район мостострой-10, взрывпром. Весь город был поделен на такие сектора. В каждой колонне были свои общежития, клуб, бараки. В общем, полноценная жизнь. Я ходил в школу №9, отец работал фотографом в газете, а мама сначала работала киномехаником. В городе не было ни одного храма, поэтому мы никак не сталкивались с Православием. Весь народ в городе был пришлый, все были молодые, Православие там искоренялось сразу, чтоб даже духу его не было. Мы строили новое коммунистическое государство.

Много лет спустя, когда я приехал в гости к родителям из монастыря, я узнал, что всё это время в Тынде был маленький храм в вагончике. На нем не было ни колоколов, ни крестов. Люди приехали с Украины и привезли тайком Православие.

После окончания школы у меня началась бурная молодость, как у всех молодых людей. Не знал кто такой Бог, но всё равно держался каких-то нравственных ценностей – старался почитать родителей, не воровать. Может быть, это бабушка за меня молилась…

Жили мы хорошо вплоть до начала перестройки. Тында была совершенно новым городом, построенным с нуля. Поэтому когда прекратилось финансирование, наступил настоящий голод. Все жители города работали вахтовым методом, ни у кого не было ни огородов, ничего… Чтобы выжить, люди пытались разработать огороды. Моя мама тоже стала разрабатывать огород: в условиях вечной мерзлоты мы копали грядки, ставили высокие теплицы, чтобы хоть что-то вырастить. Цены резко выросли, а денег не платили… В общем, как и везде. Были тяжелые времена, маме выдавали на работе хлеб вместо денег. Она ушла из киномехаников из-за невысокой зарплаты, стала трудиться в котельне. Вскоре погиб отец, а затем – и отчим. Он погиб, когда мне было 14 лет. Поэтому мне пришлось с самого раннего возраста заниматься хозяйственными делами.

Первый свой забор я построил в 10 лет, под чутким маминым руководством. Я вкапывал деревянные столбы на глубину примерно 80 см, делал прожилины и штакетник, обрабатывал, красил. Этот забор в неизменном виде простоял 10 лет.

От отчима осталось два сводных брата – Александр и Роман. Они особо мне не помогали. Бывало, нужно помогать по дому – доски перенести или постругать чего-нибудь, а они удерут гулять, и ищи их свищи! Роман был оторвой, Александр – более покладистым человеком, и я смог уговорить его помогать мне по дому. Сейчас Роман вспоминает: «А помнишь, как ты меня звал работать, а я от тебя убежал в окно?» Говорю ему: «Ну и кому ты хуже сделал? Я научился работать с досками, со строительными материалами, а ты что умеешь делать?» Добегался…

Впоследствии Александр стал профессиональным мебельщиком, а Роман так и не получил профессию. Работает на железной дороге путейцем.

После 11 класса я поступил в Иркутский Строительный колледж и сразу устроился работать на железную дорогу учеником слесаря. Тогда мне было 17 лет. Первая должность – дежурный по чайнику: моя задача заключалась в том, чтобы в определенные часы в каптёрке был чайник горячий. Вечером я помогал убирать станки. Впоследствии я освоил много разных специальностей: из вагонного депо я вышел токарем 5 разряда, прессовщиком 5 разряда, мойщиком.

Мне на заводе понравилось: хороший коллектив, стабильный заработок, социальные гарантии. Но чего-то не хватало в жизни, не покидало ощущение неустройства какого-то… Я в то время курил и хотел бросить, но не мог. Смог бросить только тогда, когда в монастырь пришел. Возможно, это был мой первый опыт соприкосновения с духовным миром. Я стал замечать: когда я в очередной раз пытался бросить курить, появлялись какие-то старые друзья, приглашали на вечеринки, и везде предлагали закурить. Всё время были какие-то препятствия, и, как бы я не пытался, я не мог бросить. Видно, Господь показывал мне немощь мою в этом деле.

По окончании школы я поступил в колледж. Отучился в колледже чуть больше года, и меня забрали в армию в Белогорск. Хотелось хорошо послужить, но не получилось: мы застали пик развала армии. Это был 1995-1997 годы, там постоянно что-то менялось: то полтора года служили, то два. И все друг на друга обижались: «Вот, ты полтора служишь, а я два!» На пустом месте возникала ненависть. В части в Белогорске, куда я попал, творился просто ужас. Каждую ночь – запах травки по всей казарме, дедовщина там цвела махровым цветом. Было всякое, но с Божьей помощью всё удалось преодолеть. Год служил в Белогорске, год во Владивостоке. После армии еще 4 года работал на железной дороге.

Всё это время чувство неудовлетворенности меня не покидало. Кругом нищета, разруха, безнадёжность. Везде непроницаемая тьма. Я подумал: «Пока молодой и семьи нет, поеду-ка я, покатаюсь по стране». Работал в Благовещенске в казино, затем – во Владивостоке. Видно, в этот момент Господь вмешался в мою жизнь: начались серьезные проблемы с зубами. В это же самое время мне надо было выходить на работу. От зубной боли я наделал кучу ошибок, получил выговор и ушел.

Потом стал приближаться к Православию, познакомился с батюшкой Александром, тогда он служил в Успенском храме. Мы с ним много беседовали, я помогал ему ремонт делать в доме. Первое время жил и помогал при храме. Потом произошёл неприятный случай, и мне пришлось уйти из храма. Батюшка говорит: «Поезжай на остров Русский, в монастырь». Послушался, поехал, мне там понравилось. Хотя поначалу ничего не понимал. До сих пор удивляюсь, как отец Никон мог взять меня в послушники – я же просто с улицы зашел! Может быть, так Господь попустил. Через год я стал послушником, а еще через год, в декабре 2004 года принял постриг. Всё было ново. Только сейчас, с высоты лет, я начинаю понимать, что такое Православие. Тогда монастырь только строился, и мы более занимались внешним деланием, чем внутренним. Позже начался этап большой внутренней работы над собой. Начались искушения, я не выдержал их и ушел из обители. Сейчас я понимаю, что побег из монастыря – это был не выход. Но Господь всё обращает во благо. Это было попущено для моего вразумления.

По благословению Владыки Вениамина перешел в новообразованную Арсеньевскую епархию: нёс послушание в Арсеньеве, затем в Дальнегорске. А в 2015 году по благословению Владыки Гурия приехал в Амгу. Только в этот последний период испытания закончились, и всё постепенно стало на свои места.

Сначала жалел, а сейчас нет. Тогда я сомневался, думал вообще всё бросить. Но Господь меня держал: видно, какой-то план у Него на меня есть. А сейчас как-то все успокоилось, сейчас уже ни о чем не жалею. Наверное, просто стал духовно взрослеть.

– Мама сначала была в шоке. Сейчас она потихоньку идёт к Богу. Правда, по-прежнему называет меня Игорем, а не Дионисием, но это не страшно. Из всей семьи к Вере пришел один я. Стараюсь своим родственникам что-то говорить о Боге, но ненавязчиво, потихоньку. В любом случае, семена уже упали в землю, теперь будем ждать плода. Мой брат до сих пор живет в Тынде, у него семья, двое детей. И у Романа тоже.

Мы совершали миссионерскую поездку туда, и мне там понравилось. Там так хорошо, по-монашески уединенное место. Поговорил с Владыкой, он меня благословил там служить.

В Амгу живет около 600 человек. Точное число жителей назвать трудно, так как многие живут там вахтовым методом.

– Приходилось подрабатывать: ходил к людям, колол дрова, строил различные хозяйственные постройки. Мы с прихожанами каждое воскресение проводили молебны. Господь посылал мне людей, которые меня поддержали в духовном плане. Я внутренне успокоился, и Господь сподобил меня иерейского сана.

– Он был основан во время экспедиций Арсеньева и Дерсу-Узала. В Амгу есть два родоновых источника: Баланов и Саён. Родон – это руда, через которую проходит вода, нагреваясь от химической реакции. В умеренном употреблении родон приносит пользу костной системе человека, увеличивает способность к регенерации. С одной стороны, это очень полезно, но с другой, если переборщишь, то только себе навредишь. Есть местное предание о том, как открыли эти источники: ранили тигра, и он лежал на этих ручьях, и его раны быстро зажили. Сейчас он очень популярен, туда ездят спортсмены после травм восстанавливать кости, много туристов.

Есть еще один источник под названием Тёплый ключ. Расположен в примерно 30 километрах от Амгу. При источнике работает врач. Бывает, что выходишь из источника, а у тебя слабость, давление падает. Температура источников – 29 градусов, поэтому лучше всего в них купаться зимой. Там стоят деревянные домики, раздевалки, лестница и каменные ванны, где-то 60 сантиметров в глубину. Заходишь в ванну, ложишься, и из земли выходят пузырьки: ключ бьет прямо из-под земли. Лежишь минут 10-15, а когда выходишь, то такое ощущение, как будто руки у тебя бархатные. Зимой получается дополнительный тепловой эффект из-за разницы температур. Там всегда много народу. Мы думали сделать там специальную табличку о том, что в Амгу теперь живет священник. В будущем мы планируем поставить там отдельную часовню с купальней.

– В основном охотой и рыбалкой. Ловят рыбу и крабов. Кто-то работает на лесозаготовке в ОАО «Амгу». Кто-то скотину держит. Часто идешь по посёлку и чувствуешь запах варящихся крабов.

Весь поселок расположен вдоль моря и вдоль речки. В Амгу есть действующий аэропорт: дорога до Владивостока самолетом занимает около трех часов. На машине – около 10 часов, если ехать без остановок. Раньше туда не было дороги, до поселка можно было добраться только самолётом. Но и самолеты запустили только в прошлом году. Сейчас мало кто летает в Амгу. Раньше летало 2 вертолета зимой и 3 летом, а сейчас один вертолет и один самолет, и то билетов не купишь. От Амгу на север нормальной дороги нет, только лесовозы. Стратегически нужно развивать в Амгу Православие, чтобы оттуда можно было просвещать севера.

Что интересно: из Амгу очень близко до Хабаровска. Нужно только пробить кусочек дороги через лес, и тогда можно будет очень быстро оттуда добраться до Хабаровска. Там расстояние примерно как от Амгу до Дальнегорска (380 км). Некоторые люди из северных сел пользуются этой дорогой – где-то добираются на лесовозе, где-то – на камазах.

– На вертолете летел до Тернея (это стоит 500 рублей), с Тернея до Арсеньева ехал 10 часов на междугороднем автобусе.

– В селе печальная ситуация: единственное заведение культуры – клуб, и то он не отапливается с 1993 года. Тогда кочегар в пиковые январские морозы разморозила систему, находясь в состоянии алкогольного опьянения: вода в трубах замёрзла, и они полопались. В лихие девяностые клуб стоял просто без отопления. С того момента клуб работает с весны и до осени. Конечно, там уже всё разграблено. Раньше он состоял из 4 частей: кинозал, библиотека, большой холл и еще одна комнатка. В кинозале сняли кресла, повытаскивали окна, и только библиотека осталась не разграбленной. Только в этом году перед Новым годом новый глава посёлка, Виталий Владимирович Якименко, привез печку, работающую на отработанном масле, и поставил ее в холл. Впервые за эти годы люди смогли спокойно снять шубу на Новый год.

Кроме клуба, в Амгу ничего нет. Ни спортзала, ни кинотеатра, ничего. Молодежь уезжает оттуда, потому что там нет никакой перспективы: ни работы, ничего. В школе в этом году недобор, в садике недобор. Кто может – тот уезжает.

– Сейчас примерно человек 5-6. У местных жителей единственное представление о батюшке – что батюшка приезжает на крутой машине на источник покупаться, попить пиво, крабов поесть. Это представление совершенно не соответствует действительности, но оно живо в народе. И ко мне такое же отношение. У людей вагон и маленькая тележка предрассудков, заблуждений, суеверий, придется с ними много работать, объяснять.

– В молельном доме. Один человек уехал в Дальнегорск, а дом оставить было не на кого. Он оставил его нам на безвозмездной основе до осени 2016 года. На данный момент это здание находится в аварийном состоянии, во дворе куча старых построек, до такой степени всё истлело, что страшно смотреть, не то что ремонтировать.

– Мы хотели открыть кружок для местных ребят, в котором они бы изучали плотницкое дело. Мы связались со школой плотников им. Петра Карелина в Карелии, и они подготовили для нас учебные материалы по плотницкому делу. А мы на основании этих материалов хотели построить часовню в русском стиле. Таким образом, ребята получили бы специальность плотников, и в Амгу появился бы небольшой храм. К сожалению, у нас пока нет возможности достать лес.

Что касается конкурса «Православная инициатива», то в 2016 году мы не успели подать заявку в срок. На следующий год мы хотим попробовать снова.