Роль дальневосточной Русской Православной Церкви в Великой Отечественной войне (+ Фото)

Опубликовано 13.05.2015

Длительное время вопрос о роли Русской Православной Церкви (далее – РПЦ) в победе в Великой Отечественной войне вообще не поднимался и даже тщательно замалчивался. Нынче происходит переоценка многих фактов, документов, свидетельств, частично открыты архивы и появились сведения о деятельности Церкви в период войны.

Говоря сегодня о роли РПЦ в Отечественной войне, необходимо исходить из того, что положение Церкви в нашей стране 70 лет назад было совсем не таким, как сейчас. Накануне войны Церковь подверглась невиданному разгрому и репрессиям.

Положение её ещё до начала войны было чрезвычайно тяжёлым, ведь наиболее активный период гонений на Русскую Православную Церковь пришёлся на 1935-38 гг. и практически совпал со временем «Большого террора», в ходе которого были замучены, убиты или отправлены в лагеря десятки тысяч священнослужителей и верующих.

Задача по полной ликвидации Церкви в Советском Союзе была близка к завершению. На начало Второй мировой войны от православного епископата на весь Советский Союз осталось всего четыре архиерея на кафедрах и несколько сотен храмов (в РСФСР около ста, но точные данные неизвестны по сей день).

На территории Дальнего Востока (см. прим.) в результате государственной антирелигиозной и антицерковной политики к началу Великой Отечественной войны не осталось ни одного прихода, ни одной действующей церкви, были закрыты все монастыри.

Владивостокская кафедра фактически прекратила своё существование в 1932 году, Хабаровская в 1933. Регион, как и планировалось, стал «безбожным». К 1937 году были закрыты последние дальневосточные храмы.

О судьбе дальневосточных священнослужителей разговор особый. Некоторые были расстреляны без суда и следствия ещё в 1920-х годах, но на большинство остальных (за редким исключением), практически нет персональных данных. Появились сведения, что в роковые 1937-38 гг. все оставшиеся к тому времени на Дальнем Востоке священники были вывезены на Колыму. Назад никто не вернулся (данные проверяются). «Мирно» высланных за пределы края (с семьями) известны лишь единицы.

Ситуация стала меняться с началом войны, особенно после известной встречи И.В. Сталина с тремя иерархами Русской Православной Церкви в сентябре 1943 года. Для этого было несколько серьёзных причин: союзники требовали улучшения положения Церкви в СССР (и это было одним из условий открытия второго фронта). Происходиломассовое открытие храмов на
оккупированных территориях (храмы открывались тысячами, известны случаи массового крещения) и возникала опасность возникновения национального движения, направленного против большевиков, поэтому необходимо было взять под контроль церковную жизнь на освобождаемых территориях Советского Союза. Кроме того, нужно было работы

объединить народ в едином патриотическом порыве. Стали важны религиозные чувства населения, ведь значительная его часть была верующей. Об этом свидетельствует перепись 1937 года: «в СССР верующих среди лиц в возрасте 16 лет и старше оказалось больше, чем неверующих: 55,3 млн. против 42,2 млн, или 56,7% против 43,3% от всех выразивших свое отношение к религии. В действительности верующих было, конечно, еще больше».

Наиболее тяжкие поражения в первые месяцы Великой Отечественной войны заставили советское руководство, пусть не сразу, но кардинально изменить политику в отношении Церкви, так как это было крайне необходимо для поддержания морального духа воинов и мирного населения. За довольно короткий период времени были открыты тысячи храмов. Священники (те, кто выжил) стали участвовать в общественной жизни страны. Особой приметой этого времени стали переполненные храмы в дни православных праздников и огромные очереди, чтобы в них зайти, а также колокольный звон и крестные ходы при массовом стечении народа.

Православная вера в среде дальневосточников в это время поддерживалась в основном за счёт сохранения традиций внутри семей. Лишь в редких случаях церковные таинства тайно исполняли священники, официально, под мощным давлением новой власти, порвавшие с религией и вынужденные работать на советских предприятиях.

В Хабаровском крае заявления на открытие православных церквей стали поступать уже в 1942 году. Чёткое высказывание о необходимости богослужений содержится в одном из сохранившихся обращений верующих г. Хабаровска: «Оно наше утешение в дни нашего тяжёлого горя, потери наших детей на Западе за священную Русь».

Первой открытой на Дальнем Востоке церковью стал храм во имя Святого Благоверного князя Александра Невского в Хабаровске. Это произошло в сентябре 1943 года. Здание храма вмещало всего 300 человек.

На пасхальные богослужения в 1944 и 1945 годах собиралось по нескольку тысяч верующих, что приводило к неимоверной давке и выдавливанию стёкол в окнах. При этом храме был открыт свечной завод, в котором кроме выделки свечей производились ладан, нательные крестики и разрешительные молитвы.

В октябре того же года с просьбой о регистрации обратились члены Покровской общины Хабаровска. Церковь, расположенная в центре города в арендованном помещении, была открыта явочным порядком. Эту церковь посещали верующие Хабаровска, Комсомольска-на-Амуре, Буреи, Архары, Свободного, и других населённых пунктов Приамурья. Однако несмотря ни на что регистрацию этого прихода крайисполком запретил. И только с началом войны с Японией в августе 1945 года начали спешно освобождать помещение под храм, ускорился процесс открытия второй церкви.

В Приморье первым зарегистрированным храмом стала Свято-Никольская церковь во Владивостоке. 5 февраля 1944 года был зарегистрирован приход и открыта церковь. Община состояла из 90 верующих старше 60 лет, если не считать приезжающих сюда из всех уголков края. Первой владивостокской общине было передано здание единственной в городе старообрядческой церкви, которая использовалась затем более 30 лет, пока к 1975 году деревянное строение полностью не обветшало и не было снесено. Церковь была маленькой и не вмещала всех верующих, но прошение об открытии ещё одного прихода в центре Владивостока было отклонено.

Однако 2 сентября 1944 года, не с первого раза, но удалось добиться открытия церкви для православной общины из 108 человек со станции Лазо Приморской железной дороги. Они первыми в крае пытались восстановить деятельность православной церкви. Здесь верующим было возвращено здание Успенской церкви 1900 года постройки. В декабре 1944 года удалось добиться решения об открытии молитвенного дома в селе Спасское (возле г. Спасска). Здесь частным порядком был приобретён шлакобетонный дом, к которому пристроили деревянный алтарь, но места для всех молящихся не хватало, верующие теряли сознание от недостатка воздуха.

Следующими, кто попытался зарегистрироваться, были верующие из села Краснояровка, Спасского района, но им это уже не удалось. В течение 1945 года заявления о регистрации подавали общины Камчатки и Амурской области. В Приморском крае заявления подавались общинами городов Ворошилов (Уссурийск), Иман (Дальнереченск), Сучан (Партизанск) и станции Ружино, но ни одно заявление больше не достигло своей цели.

Таким образом, церквей на Дальнем Востоке было открыто всего пять. Однако эти несколько чудом открытых церквей остро нуждались в богослужебной литературе, священных предметах и облачениях, церковной утвари. Церкви Владивостока и Хабаровска, по особому решению, были обеспечены ограниченным числом предметов культа из фондов местных музеев, в которые в 1930 годы эти предметы были переданы. Например, во Владивостоке из музея было выдано 15 предметов, необходимых для богослужений, в том числе два потира, два дискоса, две плащаницы, саккос, ковшик и три воздуха. Хабаровску повезло больше. Уполномоченный по делам религий дал разрешение на осмотр церковных ценностей в музее. Здесь был обнаружен «первый ярус иконостаса из домашней церкви генерал-губернатора, сделанный из местного дуба редкой художественной работы, иконы иконостаса на больших чеканных золотом листах с художественными изображениями святых». Этот иконостас и иконы украсили Свято-Христорождественскую церковь. Из краевой научной библиотеки была передана богослужебная и богословская литература.

Везде, где теплилась церковная жизнь и где были возможны богослужения, они велись постоянно, поднимая моральный дух населения, помогая бороться, трудиться и выжить, вселяли веру в победу. Вместе со всей страной совершались богослужения о даровании победы русскому воинству. Народ молитвами обретал веру в себя.

Церковь призывала молиться о душах усопших воинов, не делая различия между верующими и атеистами.

Одним из важных направлений патриотической деятельности Церкви стала материальная помощь армии и государству. Православные Дальнего Востока, как и вся огромная страна, несмотря на довольно жалкое зарождение церковной жизни, активно включились в общецерковный сбор средств на постройку военной техники. Община прихожан Св. Александро-Невской церкви г. Хабаровска внесла в Фонд обороны СССР 38 259 рублей и на постройку танковой колонны «Дмитрий Донской» 25 тысяч рублей. Вклад настоятеля и прихожан был дважды отмечен благодарностями от Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина.

Во Владивостоке, когда ещё только решался вопрос с открытием первого и единственного прихода, верующие уже активно собирали деньги в Фонд обороны. В начале 1944 года уполномоченный по Приморскому краю А.С. Пименов в своей телеграмме в Москву сообщил, что духовенство и верующие Владивостокского прихода собрали на постройку танковой колонны 50 тысяч рублей наличными. Сорок танков, построенные в Челябинске на средства верующих всей страны, участвовали в освобождении Украины, Белоруссии, Молдавии, Польши и даже дошли до Берлина. Таким же образом были собраны средства и на авиаэскадрилью «Александр Невский». Цели советского государства и Церкви совпали, что и явилось основой тесного сотрудничества в борьбе против общего врага.

После завершения Великой Отечественной войны верующие продолжали собирать пожертвования (кружечные сборы) на помощь детям и семьям погибших фронтовиков, инвалидам войны. Но уже в 1946 г. такая деятельность приходов не одобрялась уполномоченными (в Приморье уполномоченный А.С. Пименов), и она характеризовалась как политически неверная. Однако ещё удалось открыть приходы в г. Ворошилове (1946 год) и в г. Сучане (1947 год).

Советский Союз принёс жертвы, которые сломили бы любую другую страну, но обращение к многовековой истории страны, составной частью которой была православная религия, стало объединяющей духовной силой, фактором укрепления веры в победу. В обращениях Церкви к народу напоминалось о патриотическом подвиге выдающихся исторических деятелей. Именно Святые русские воины стали символом борьбы за свободу Отечества: Александр Невский, Дмитрий Донской, Георгий Победоносец, Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский.

Повсеместно шла молитвенная помощь, служились молебны о победе, об утешении страждущих и страдающих душ, совершалась отпевание умерших в годы войны и убиенных, «на поле брани живот свой положивших». Трудно недооценить духовную поддержку, оказываемую Церковью, которая давала силы преодолеть все трудности военного времени.

Посланиями иерархов, проповедями священников, общим молитвенным предстоянием Церковь не только утешала страждущих в скорбях, но подвигала воинов к мужественному участию в сражениях, граждан страны к самоотверженному труду в тылу, а главное поддерживала Веру в окончательную победу над врагом. Немало будущих священнослужителей воевало в действующей армии. Священники на оккупированных территориях активно помогали партизанам, повсеместно поддерживая патриотизм населения.

Не удивительно, что верующими становились не только рядовые солдаты, ежедневно рисковавшие своей жизнью, но и офицеры. В отчете уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви в Марийской АССР за 1944 г. отмечалось: “…к великому сожалению, церковь посещает даже командный состав воинских частей». Одно из типичных писем того времени. Солдат М. Ф. Черкасов пишет домой матери: «Мама, я вступил в партию… Мама, помолись за меня Богу». Шли подобные письма и на Дальний Восток.

В условиях войны люди всё чаще обращалось к Богу. Недаром говорят: «На фронте неверующих нет». Верили в Победу, в Вождя, в Бога… В бой шли с молитвой, зашивали крестики в воротники гимнастёрок и шинелей, а кто-то носил и нательный. Многие в душе были христианами и помнили, что «нет выше доблести, чем положить живот свой за други своя». Таких примеров множество. Подобные крестики до сих пор находят среди останков воинов времён войны на раскопках в районах активных боёв.

Икона Всех Святых в Земле Российской просиявших

Постепенный переход к новым гонениям Церкви вскоре после войны, подтверждает тот факт, что серьёзного мировоззренческого кризиса и возврата к вере у советской власти как такового не было. Однако, стране очень нужна была Победа и она её одержала, причём, несомненно, при существенном участии Русской Православной Церкви. Её патриотическая деятельность была своевременна и её вклад в Победу огромен. Господь не оставил Россию и молитвы к святым не были напрасны, да и сама война породила новых святых. Недаром день начала войны 22 июня 1941 года, по церковному календарю совпал с Днём всех святых, в земле Российской просиявших.

Лариса Колодей,

действительный член РГО,

историк Арсеньевской епархии

Примечание:

Территориальные рамки данной статьи охватывают территорию, традиционно объединённую понятием «советский Дальний Восток». В период Второй мировой войны его административно-территориальное деление отличалось от нынешнего. С 1938 года здесь существовало всего два края – Приморский и Хабаровский. Если первый включал в свой состав Совгаванский район, находящийся ныне в составе Хабаровского края, то в состав последнего входили Курилы и Сахалин, Камчатская и Амурская области, Чукотский национальный округ и Еврейская АО (район бассейна Колымы фактически находился под управлением гостреста «Дальстрой»). С 1946 по 1949 гг. оба края составляли единую Хабаровско-Владивостокскую епархию (в этом же виде она возрождалась и в 1988 году).